Она научилась путешествовать с ним. Держаться за него крепко, пока Оле перемещает их сквозь миры и пространство, выбираться из ловушек и дурить жуликов раньше, чем они собирались сделать это с ними же, научилась выбираться из передряг своими усилиями, без использования волшебства. Иногда она путешествовала ящеркой на его плече или нагрудном кармане и что-то тоненько говорила ему, отчего сказочник мог рассмеяться, шокируя окружающих. Но ему было всё равно - никто не запоминал его лица. Яркое, выразительное, с проницательным взглядом, но в памяти... не задерживается. Словно повстречали призрака. Быть на глазах у людей, но не иметь "лица" - судьба не из легких, но Оле привык. Ему, в общем и целом, было наплевать на прохожих, ведь хотелось жить только в памяти у тех, с кем имел удовольствие пересечься на практике.
Они учились доверять друг другу. В разных мирах и королевствах им приходилось ночевать, где попало - в палатках, шатрах, в комнатах трактира. Порой приходилось делить одну постель и одеяло, но смущаться не приходилось. Максимум, что они могли позволить себе - это легкое соприкосновение руками или объятья, чтобы согреться. В последнее время это происходило чаще, и Магдалина порой сама выступала инициатором этих объятий, и в такие моменты Оле хотелось крепко сжать ее в своих руках и не отпускать так долго, пока обоим не надоест, но он всячески подавлял в себе подобные желания, чтобы не давать повода для двусмысленных раздумий. Чего-чего, а усложнять все не хотелось, как не хотелось рушить ту гармонию, что установилась в их отношениях.
Оле частенько ворчал, как седой старикашка, отчитывающий внуков, почему Магдалине ни-че-го не нравится. Она порой казалась ему ребенком, но очень привередливым и разборчивым. Со стороны это выглядело так, будто Магдалина позволяла показывать себе миры и чудеса, а Оле должен был ее всенепременно удивлять! В отместку она выслушивала причитания и забавные возмущения из уст сказочника, который порядком устал ломать голову над тем, чем же удивить молодую колдунью. Говорящие звери, растибулки, ковры-самолеты... Магдалина воротила носик и выносила свои вердикты. Оле расстраивался, но это лишь провоцировало желание добиться своего и показать Магдалине что-то, от чего она точно окажется в восторге. И вывод пришел достаточно неожиданно и спонтанно. Он покажет ей мир без магии и без цвета - двух вечных спутников каменной колдуньи.
И, - о чудо! - самый невзрачный, холодный, одноцветный мир полюбился ей больше всех чудес, которые ей показывал сказочник. Мир без магии, мир, в котором золото не имело цвета. Оле хотелось бы узнать, почему она не любит золото, почему этот металл неподвластен ей и кто проклял ее Горный лес. Но как ни пытался он узнать, выведать хотя бы малейшую деталь этой истории, полной загадок и тайн, Магдалина, одной ей известным и подвластным способом уводила тему, отвлекая мысли Оле Лукойе от его вопросов.
Но вот они снова обрели цвет. Его глаза перестали быть серыми и волосы пепельными, а на щеках снова возможно было разглядеть румянец. Все, что выдавало их присутствие в черно-белом мире - это необычные костюмы, совсем не привычные и странные для жителей Зачарованного Леса. Черное кружевное платье с рукавом на три четверти и декольте - у нее, костюм из черного шелка у него. Смешно, что золото почти не имеет цены там, откуда они прибыли; но ткани высоко ценятся и показывают дифференциацию народа и качество жизни классов. Основной валютной единицей был серебряник, чуть меньше - медняк, а остальное и вовсе расценивалось железом. Магдалина едва ли не влюбилась в эту вселенную, такую резко отличающуюся от других миров, неповторимую и странную - и то же самое Оле мог бы сказать о ней. Она была особенной, неповторимой, такой же странной, как он [сумасшедшей], схватывала налету все, чему он ее учил. Оле и не заметил, как Магдалина стала единственным человеком, который был способен удержать его так долго, как пожелал бы, единственной женщиной, которая имела над ним власть. Он не осознавал этого в полной мере, догадываясь лишь краем сознания и внушая себе обратное, но девушка стала для него очень близкой. Вероятно, Магдалина, как никто другой понимала его одиночество, и вместе они несли этот груз, не боясь оступиться. Оле давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно, и с появлением Магдалины его жизнь заиграла новыми красками. И он хотел показать ей все, что видел/видит сам, каждое странное волшебное существо, каждый мир, хотел показать, каков рассвет в открытом море и закат на его берегу. Любому живому существу необходимо, чтобы его слушали, даже просто были рядом - Оле не был исключением, а Магдалина справлялась с ролью слушателя или ученицы даже более, чем прекрасно. Он не уверен, слушает ли она его постоянно, все эти объяснения и рассказы, или только делает вид, отвлекаясь на красоты природы и архитектуры вокруг, но их такой расклад вполне устраивал. По крайней мере, никто еще не жаловался, иначе не стояли бы они так долго, переплетя руки и держа друг друга за плечи или талию, рассматривая глаза друг друга после возвращения им цвета.
-Ты была такой яркой в бесцветном мире. Звучит как парадокс, но ты бы видела, как это прекрасно! Зеленые глаза горят на черно-белом фоне. Они наверняка такого давно не видели,  - "и я тоже" - домысливает подсознание, и Оле улыбается этой мысли так по-доброму и даже слишком нежно, что вызывает ответную улыбку. Магдалина чудесно улыбалась, хотя и не так часто, но к этому Оле тоже привык. Его спутница была серьезной девушкой, способной завалить нескольких наемников в охраняемом султанском дворце. Сказочник сгибает руку в локте и предлагает взять его под руку - этому она научилась в черно-белом мире, побывав на настоящем аристократическом балу. Вот только сейчас их ожидало другое торжество, но тоже бал, только совсем иного формата и дресс-кода. По сравнению с тем обществом, в котором Оле и Магдалина побывали в Бесцветном мире, сказочные принцы и герцоги покажутся ей ряжеными дикарями, а не джентльменами, князьями, адмиралами да учеными-изобретателями.
-Конечно. Вернемся, когда только  пожелаешь, - отвечает волшебник на ее вопрос, просьбу вернуться как-нибудь в готический мир, и тут же переключается, ухмыльнувшись собственным мыслям: -Я не могу поверить, что тебе так понравилось там! Честно говоря, если бы ты сразу сказала, что хочешь чего-то не волшебного, мы бы... Хотя, забудь. Мы прибыли в тот мир тогда, когда нужно, иначе бы это не возымело такого эффекта. - Так они и проболтали всю дорогу до королевства. Но чем ближе казались своды дворца, тем мрачнее становилась Магдалина. Оле и сам удивился переменам, произошедшим со знакомым некогда замком. Он весь изнутри и немного снаружи был золотым, роскошным, самым дорогим монументом во всем Зачарованном Лесу.
-Что же это такое? Когда...- тихо произносит Оле, удивленно рассматривая стены и убранство дворца. Стук каблуков Магдалины отдается непривычным эхом, но Оле на него не отвлекается, пока тот не стихает и фигура колдуньи не возникает прямо перед ним, останавливая и прося уйти. Оле не совсем понимает причину такой реакции, поэтому старается просто успокоить спутницу: -Ты волнуешься? Все будет хорошо, не волнуйся. Я буду рядом, если что-нибудь вызовет у тебя беспокойство. - мужчина тепло улыбается и заботливо поправляет выпавшую из прически прядку волос, а затем берет девушку за руку и ведет в бальную залу. Внутри уже много гостей, у каждого из них дорогие украшения и костюмы, а вскоре и сам виновник торжества выходит к подданным, начиная свою речь и представляя свою невесту. Оле поглядывает на Магдалину, чей взгляд выражает полнейшее недовольство и злобу, словно невеста, у которой сорвалась свадьба, а она вынуждена быть подружкой невесты на торжестве у соперницы. Все это очень странно, и Оле пока не может понять, что здесь, Смерть тебя подери, происходит. [float=right][/float] Он все же тревожится относительно того, когда этот дворец успел стать золотым, а королевство разбогатеть, и наклоняется к уху Магдалины, негромко рассказывая ей о прошлом:
-Здесь что-то нечисто. Я лично знал покойного короля - обыграл его как-то в шахматы. Играли на корону его почившей матери, можешь себе представить? Азартным был покойничек, разбазарил почти все королевство, когда на престол взошел его сын Мидас. Разруха, бедность, высокая смертность и долги... И посмотри, что стало за... двадцать лет? Может, меньше. Что, прости? - Оле резко замолкает, вскинув брови и озадаченно глядя на Магдалину, которая только что пригласила его танцевать. Гости уже присоединяются к королю и его невесте, кружась в танце, и только они вдвоем словно замерли. Чего уж, а инициативы Магдалины в вопросе танцев он явно не ожидал. Впрочем, подвоха волшебник не увидел, а, наоборот, буквально просиял от толики счастья, испытанной этим предложением. Действительно, кто же не танцует на праздниках? -Позвольте пригласить Вас на танец, моя леди? - исправляется мужчина, приложив руку к сердцу и поклонившись партнерше, а затем взял ее  тоненькую ладонь в свою руку и притянул к себе, начиная их  танец. Магдалина умеет танцевать - теперь умеет, ведь их уроки в Бесцветном мире не прошли даром. Вот только несмотря на этот зрительный контакт и учащенное дыхание, поворот вокруг ее оси и его дыхание около ее уха не отменяют тайного желания снова оказаться в другом мире, слышать вместо оркестра пластинку граммофона и кружить по гостиной отеля Трансильвании. Оле поворачивает голову левее, почти соприкасаясь носом с ее щекой, и притягивает чуть ближе, выполняя поворот. Черт бы побрал эту смену партнеров! -Забудь о счете, доверься партнеру, ты великолепно танцуешь, - успевает прошептать ей на ухо прежде, чем отстраниться на вытянутую руку и, подарив мягкую улыбку, передать партнершу в руки следующего танцора.

Оле чувствует магию. Слишком сильно, чтобы не замечать ее присутствия. Она повсюду, в каждом уголке замка, на каждом госте, в каждой статуе; магия в нем самом, магия в Магдалине - и вот это все сказочнику совершенно не нравится. У волшебства, как у серебра и золота, есть удивительное свойство - искушать. Даже самое сильное сердце не способно противиться этой силе. Любой человек, любое существо, не зависимо от того, обладает оно магией или нет, всегда чувствует магические силы, а потому склонны поддаваться им. Терять голову, летя мотыльком на свет, становиться злее и увереннее, используя ситуацию для своей выгоды. Оле мог бы назвать волшебство пороком, но тогда бы он сам стал первородным грешником... Впрочем, героем он себя тоже не считает, и подобной участи обошли только пятеро его творений, стоящих на страже лишь добра и счастья. Атмосфера замка давит на волшебника, не внушает доверия и восхищения, зато гости кажутся довольными и счастливыми, сам виновник торжества, кажется, счастлив. Рука в перчатке, снова волшебной, говорит сказочнику, что все позолоченные стены и вещи - дело рук короля Мидаса.
Луноликий чувствует людей. Их настроения, внутренние ощущения, сомнения. Он всегда чувствует, как колеблется гармония души каждого, кто сталкивается с магией и находится в зоне ее влияния. В Магдалине просыпается сила. Магия, которую она обещала не использовать, по крайней мере, при Оле, слишком мощная, разрушительная, практически равновесная со способностью короля, и это заставляет сказочника забеспокоиться. Он отчего-то не думает, что эти два дара могут быть между собой связаны и принадлежать одному владельцу, а думает, что, наверняка, одна из сил почувствует вторую, и магический баланс пошатнется. Что-то сродни алхимии,  которая должна осуществлять изменения внутри одушевлённого или неодушевлённого предмета. Только здесь одна магия соприкасается с другой, образуя взаимодействие, которое приведет не к самому радужному финалу. Поэтому Оле нервничает, хотя старается этого не показывать. Ему не хочется, чтобы Магдалина перестала контролировать себя и использовала магию, потому что в данный момент он особенно остро ощущает, как сильно ее силы способности хотят выйти наружу. Беда, собственно, состоит еще в том, что и сам Оле чувствует, как просыпается его магия, как точно так же становится сильнее... -Слишком много волшебников на квадратный метр, -  думается мужчине, когда он боковым зрением наблюдает за реакцией своей спутницы на торжественную речь короля. Слишком бурная реакция, хотя и не выражена на лице слишком явно. Магия на кончиках ее пальцев.
Ритм вальса уносит молодую колдунью в танец, он должен дарить ей легкость и радость, неловкое волнение, как тогда, когда Оле учил ее танцевать под мелодии из старого патефона. В конце концов - это же бал! Каждая девушка мечтает оказаться на королевском балу, танцевать с принцем или королем [Мидас удивительно молод для короля] и веселиться до утра. Магдалина же отчего-то несчастна, и Оле ломает голову, пытаясь понять первопричину. Но Магдалина не говорила ему ничего о своих беспокойствах, она не говорила, ровным счетом, ничего, что могло бы изменить ход событий, дало бы сказочнику более полное видение картины и ее внутреннего мира - он бы, несомненно, помог ей, расскажи она о себе больше. Иллюзия откровений - вот, что это было. Когда тебе кажется, что ты знаешь человека, а на самом деле не знаешь о нем ничего. Оле поймал себя на мысли, что в действительности не знал о прошлом колдуньи ничего, кроме тех воспоминаний, в которых присутствовал он сам. Все было одной большой иллюзией. Почему она жила на горе? Зачем Мидас превратил ее Горный лес в золото? Самые важные воспоминания, о которых он ничего не знал. -Не узнавал. - Поправляет себя, мысленно оправдывая колдунью. Она ведь не виновата в том, что не рассказывала тебе того, о чем ты не спрашивал. Не обязана была.
По всему залу разносится звук осыпающегося камня, пол трескается под ногой Магдалины, а одна из барышень от страха отпрыгивает назад, налетая на Оле, который по инерции поддерживает ее ладонью о спину, не давая упасть от волны вибрации из-за треска камня под ногами. Он непонимающе смотрит на Магдалину и Мидаса, препирающихся между собой, и не может отогнать наваждение, что случится что-то плохое. Не потому, что ситуация накалена до предела, а потому, что магия в каждом из оппонентов вот-вот вырвется, вопрос лишь времени и реакции. Мидас более сдержан, а потому обладает большими шансами на победу тактическим путем, а не эмоциями. Но Оле не вмешивается. Его взгляд от удивленно-тревожного сменяется разочарованным, потухшим, даже усталым. Он не должен вмешиваться не в свое дело. Это не его война, не его трагедия. Все, что теперь его - это ее обман, который все же он оправдать не может. Зато может - и должен - позволить ей сделать это. В первый и последний раз. Устроить свою вендетту, насладиться тем мгновением, которое колдунья ждала долгие месяцы. Вот только сказочник знает, что удовольствия ей это не принесет, и испытывает, к собственному ужасу, смутное подобие радости. Он просто позволит ей совершить ошибку, потому что все имеют на это право.
В следующее мгновение происходит то, что никто не ожидает, даже Оле. Столкновение сил, обернувшееся печально для Мидаса и показавшее истинную прародительницу дара. Теперь не осталось сомнений, что способность управлять золотом изначально принадлежала Магдалине. Очередная история о люби. Несчастной и разбитой. Не твоей. Самое отвратительное - не знать ничего и узнавать последним. Когда думаешь, что играешь не последнюю роль в жизни важного для тебя человека, а на деле оказывается обратное - паршивое чувство, никому не пожелаешь. Хотя именно это и испытывает Магдалина к королю, по этой же причине он решается атаковать первым, поддаться разрушительной силе своей способности, чтобы предотвратить ее попытки причинить вред. Трус. Такой же слабый и ведомый искушениями, как и его отец. Когда по зале проносится первая волна вздохов и восклицаний, готовых обернуться паникой, Оле решает вмешаться. Оле точно также слаб, когда дело касается собственных чувств. И чувства эти, к сожалению, задеты до глубины души. Его магия сильна, но не благодаря добрым намерениям. Магия становится более сильной, когда чародеем действует гнев. Оле зол. Чертовски зол, просто в ярости, и его разрывает от чувства обиды от предательства той, кому он так доверял. И более его злит тот факт, что Она не реагирует на него, даже не смотрит в его сторону, совершенно забыв о нем. Словно бы Оле - один из гостей этого праздника жизни, пустое место, ничего не значащего в эти самые минуты возмездия. Волшебник освобождает свои силы, вводя присутствующих в транс прежде, чем поднимается паника.
[float=left][/float] Стоя посреди залы прямо на трещине в полу, с чуть вытянутыми руками, которые секунду назад усыпили всех, кроме себя и Магдалины, он смотрит на нее в упор. Может, хоть так привлечет ее драгоценное внимание? Но сейчас ему оно не нужно. Ему от нее ничего не нужно больше - это читается во взгляде, полном бессильной злости, осуждения и боли. Ловит ее взгляд, напуганный и потерянный, и старается притупить возникшее чувство жалости и сострадания, потому что не может простить эту выходку. -Ты победила, поздравляю тебя. - Холодно бросает мужчина, не желая более объясняться с колдуньей. На самом деле, он хотел бы поговорить с ней и даже помочь, попроси она его об этом; но сейчас было прийти в себя и успокоится. Ураган, который бушевал внутри него, уже добрался до сердца и разрывает его на части, а Оле не может понять, почему так неприятно. Потому что воспользовались. Даже этот танец, как глупая попытка вызвать ревность того, кому все равно - было и будет...
Волшебник отводит взгляд, разрывая зрительный контакт, и разворачивается к Магдалине спиной, уходя прочь из зала на свежий вечерний воздух. Он не выходит через парадную дверь, а сворачивает на балкон, задергивая за собой занавеску, подходит  к перилам, по которым бьет ладонями со всей силы, сжимая зубы и напрягаясь каждой клеточкой тела. Снова ошибся, обжегся, доверился зря. Нет, Оле не жалеет, что показал ей новые миры и спас от одиночества, но жалеет, что так опрометчиво раскрыл ей душу. Это не было нужным. Ей это было совершенно ни к чему. Оле поднимает взгляд, видя в вечереющем небе Луну, и пытается найти ответ на немой вопрос: что же он чувствует к этой каменной ведьме?..

Он бы так и простоял на этом балконе целую бесконечность. Благо, проблемы со временем он не имел. Так бы и стоял, подобно каменному изваянию, пытаясь заглушить круговорот чувств и эмоций, таких ярких, господи, разрушающих. Как люди с этим живут? Как вообще можно жить с таким грузом и не желать Смерти? Вот же ирония — Оле может её даже не желать... У детей все гораздо проще, их эмоции чисты и прозрачны, сию секунду сменяются одна другой, не задерживаясь надолго. У стариков, впрочем, тоже, может, поэтому Оле и выбрал их, стал заботиться. Может поэтому он избегал людей в целом, этого близкого контакта и привязанностей, потому что жить одним мгновением всегда проще, чем жить ради кого-то. Он не хотел жить ни для кого, зная, что это опасно и приведёт к неминуемой гибели близкого. Но, кажется, именно это он и делал последние месяцы, сам того не замечая — жил не одним моментом, а разделял жизнь с ней, этой горной колдуньей, которой хотел показать весь мир. Лукойе не мог ответить, почему именно её он выбрал своей компаньонкой в этих путешествиях, почему так заботился о ней и хотел непременно удивить, что сделать было довольно сложно. Магдалина удивлялась чему-то редко, а, может, не подавала виду; зато каждый день она удивляла Оле, порой мелочами, порой грандиозными чудесами, вроде той разводной арки в горе и... Даже сейчас, обратив короля Мидаса в золото, она удивила волшебника настолько, что он до сих пор не мог прийти в себя. Не только эмоционально. С подобными чарами он сталкивался редко.
И скопление магии в этом дворце — слишком велико, чтобы не оставить её потенциальной энергией в кончиках пальцев. Кто-то должен был сорваться. Один из трёх колдунов на этом вечере должен был сдержаться, а остальные два устроить шоу. Такова закономерность, и ты, Оле, это прекрасно знал и ничего не сделал! Понадеялся на что-то и облажался по-крупному, и теперь не знает, как избавиться от всей этой каши и последствий, но пока понятия не имеет, как; а потому просто стоит на балконе, сдерживая горечь и боль в груди, стараясь выглядеть таким, как прежде, и уж никак не сломленным... Просто перевести дыхание и выключить ненужные чувства — почему природа обделила его этим даром, напичкав столь ненужными порой силами? Ему бы хотелось отключить некоторые, без них гораздо проще было бы, и, может, бесконечное число потерь не случилось бы, вроде того первого маленького мальчика, убитого Другим Оле. Почему эту способность подарили лишь Ему, а не разделили поровну между братьями? Наверное, забирать страдающие души нужно бесстрастно и хладнокровно, и Оле всегда так сочувствует брату, понимая, что сам бы никогда не справился с этой ношей, без тумблера, отключающего Сожаление. Ох, как бы сейчас Оле это пригодилось! Не должно быть так больно, так обидно, так че-ло-веч-но.
[float=left][/float]Когда за спиной слышится едва заметное шуршание тюли, и лёгкая поступь Магдалины касается позолоченного пола балкона, сердце Оле пропускает глухой удар и чувствует его в области глотки. Мощное такое уханье, словно внутри звонарь ударил в колокола, оповещая народ о воскресной мессе. Оле, кажется, ещё сильнее впивается руками в перила, сосредотачиваясь лишь на горизонте, не желая делать никаких шагов в сторону колдуньи. Это не его игра, не его дело, он сделал достаточно для неё, чтобы сейчас радушно предлагать помощь. Помощь, на самом деле, нужна сейчас ему.
—Идиотка. — Заключает Оле, нервно смеясь. Все это кажется ему таким отвратительно забавным и, без пыли в глазах, предсказуемым. Как можно было быть таким наивным? Оле ненавидит сам себя в этот момент, не в силах принять те чувства, что взыграли в нем на этом балу и несколько минут назад, не в силах даже принять не этот пресловутый обман, а собственную недальновидность и слабость. Так безрассудно довериться колдунье, попавшей в беду, посочувствовать ей и в этом сочувствии утонуть вместо того, чтобы узнавать о причинах ее горя. Он предпочёл не узнавать, по одной неизвестной ему причине, и сейчас корил себя за оплошность. Но больше всего Оле, даже сейчас, сочувствовал Магдалине, которая разочаровала его. —Ты не понимаешь, что делаешь и говоришь! Не приплетай меня к этому, потому что это не моё дело. Верно? Оно твоё, именно поэтому я не должен был ничего знать с самого начала.  — Насмешливый тон скрывает обиду, пожирающую душу волшебника. Оле не хочет щадить её чувств, как она не пощадила его, и все это кажется ему таким глупым и даже детским, что снова хочется рассмеяться – над собой. Неужели Магдалина думает, что может делать вид, будто ничего не произошло? Будто Оле обязан помочь ей, не смотря ни на что, потому что это он привёл её сюда и он за это несёт ответственность? Ну, она не ребёнок. Дети не заколдовывают людей в золото и не мстят за разбитое сердце. Дети так целенаправленно не причиняют боль — они этого попросту не умеют. Планы детей не просчитаны. Магдалина — не ребёнок. И это твоя первая ошибка, Оле Лукойе.
Нужно исправлять казус, Сказочник это знает, признаться, даже продумывает некоторые идеи по спасению пострадавшего ублюдка, которым Мидас еще больше теперь ему казался, но выложить всех карт так быстро не может. Нет уж, Магдалина должна сама искренне желать исправить то, что натворила, а помогать тем, кто не раскаивается Оле очень не любит. Хотя и помогает. Нужно расколдовать дворец и людей в нем, о чем Магдалина просит Оле, как единственного, кто не теряет головы во всем этом хаосе, но делает это как-то слишком грубо и бесцеремонно, как Королева, увы, несостоявшаяся.
—На этом вечере только одна королева и один король. Мы, милая, к этому числу не относимся, как бы ни хотелось тебе доказать обратное. Чего ты добилась? Поверь мне, в нем не взыграла совесть ни на мгновение, я это чувствовал. — Безжалостно продолжает чеканить слова волшебник, самому себе не отдавая теперь отчёта. Он бывает злым, очень редко, но бывает, и это пугает его самого, потому что быть злым он не должен. Не его это прерогатива, не его природа. В такие моменты он чувствует, как позволяет выигрывать Ему, снова и снова, ломаясь под гнетом человеческих эмоций и доказывая Ему то, что им обоим печально известно. Не бывает Света без Тьмы. Оле отчаянно хочет доказать обратное, не желая уподобиться брату, но терпит поражение. И лишь иногда радуется, что действует обратное правило — Тьмы без Света тоже не бывает. Они оба, так или иначе, доказывают друг другу то, что принять не могут, вместо того, чтобы принять самих себя, обе своих стороны, и прекратить вечную борьбу. Оле готов сквозь землю провалиться, коря себя за то, что даже сейчас думает о брате, словно это его вечное неразрушимое проклятье. И спасение от гнева — тоже. Оле Лукойе приходит в себя, делая шаг назад от Магдалины, понимая, что сократил расстояние между ними даже слишком. Ему вовсе не нужно показывать ей потемневшие глаза.
—Мне жаль, Магдалина, что тебе приходится видеть меня таким. Выходит, я ничем не лучше тебя. —Волшебник немного горько усмехается себе под нос, понимая, что... простил Её. Так быстро, так просто, словно она любимую вещь его разбила, а сердце; и отчего-то на душе становится немного легче. Главное отличие богов (как же Оле ненавидел это слово) от людей заключается в том, что им не нужно тратить время и нервы на ненависть и обиды. Ведь человеческая жизнь так ничтожно коротка, что обида порой может длиться годами... Годами бессмертия для одного и годами старения для другого. Главная истина, которую Оле сумел понять за свои тысячелетия — не стоит тратить силы на злобу, если не хочешь однажды обнаружить, что прожил жизнь зря, тратя её вовсе не на то, что следовало бы. —Гордыня — вот главный смертный грех. Высшая способность — гордыню усмирять и уметь прощать. Только это имеет значение. Границ между добром и злом нет, но лишь прощение сделает тебя лучше. Даже если знать об этом будешь только ты. — Он говорит это, зная, к чему подведёт в итоге, но едва ли он признаётся, что эти слова так точно говорят о нем, практически обнажают ей душу, потому что на деле волшебник произносит следующее: —Прости его. Даже подлецы заслуживают счастья. Идём, — Оле берет Магдалину за руку и утягивает обратно в залу, не отпуская руки и не давая вырваться. Если хочет исправить все, пусть следует за ним и делает так, как Оле скажет. Выбора у неё все равно нет. Они останавливаются лишь у золотой статуи, но Оле на неё даже не смотрит, его взгляд устремлён только на колдунью.
—Ты любишь его, Магдалина? Нам приходится многих в жизни отпускать, если невозможно удержать. И в этом, в общем-то, нет твоей вины. Просто человек выбирает не тебя. Не потому, что ты хуже, а потому, что... Не знаю, наверное, не судьба? Сердцу ведь не прикажешь, кого любить, а кого нет. И его вины, что он любит не тебя, тоже нет. Он разрушил твой дом, а ты, вероятно, его жизнь. Бояться случайно коснуться любимую и превратить её в золото — это страшная участь. — Говорит он ей, совсем как ребёнку, который начинает подрастать и постигать тайны взрослой жизни. Магдалина была одинока до его появления в её жизни, и ей некогда было разбираться в добре и зле, всех этих истинах и аксиомах, хитросплетениях судьбы. Ей никто не объяснял, что правильно, а что нет, и Оле становится даже немного стыдно за своё поведение. Никто не виноват в том, кем они являются и что делают. Оле тоже никто не объяснял, как жить, и на собственные познания ему потребовались столетия. Теперь он может помогать таким же потерянным и одиноким детям, направлять их на истинный путь и помогать слушать их сердца. В конечном счёте, он попросту должен заботиться о человечестве и если может спасти хоть одну душу, то он это сделает. Он хочет спасти Магдалину. —Есть один способ снять подобные чары. Ты слышала о волшебном озере Ностос и обитающей там сирене? Воды озера расколдуют короля. Если будешь доверять мне, мы сделаем это вместе. Но только если ты этого захочешь. Послушай своё сердце. — Оле отходит назад, желая видеть её полностью, а не цепляться взглядом за что-то одно, будь то глаза или волосы или ключицы. И ещё ему нужно сказать ей что-то важное.
—У них будет ребёнок. Девочка.